Вице-мэр г.Таллина Михаил Кылварт, курирующий вопросы школьного образования, спорта и работы с молодёжью, дал на эстонском языке интервью эстонскому радио KUKU, которое заинтересовалось подробностями поддержанной вице-мэром кампании ношения белых ленточек в знак протеста против усиливающейся попытки ускоренной эстонизации русских школ Эстонии.
Кылварт уточнил, что такой призыв был провозглашён не им самим, а русской молодёжью, но не скрывает, что искренне поддержал его. Правда, ему не нравится, что в прессе, и вообще появились попытки создания некоего противостояния, и создаётся впечатление, будто и родители, и сами школьники, и школьные учителя вообще не хотят учить эстонский язык – что совершеннейшая неправда.
Кылварт посчитал необходимым внести ясность: «Во-первых, мы должны признать, что любой нормальный человек, живущий в Эстонии, именно говорящий на русском языке человек – хочет говорить по-эстонски, и хочет, чтобы и его дети научились говорить по-эстонски. Ведь всякий нормальный человек думает о том, какое будущее ждёт его ребёнка. И во всех этих русских школах существует не только обучение эстонскому языку, что само собой разумеется, но и обучение предметам на эстонском языке. И речь идёт о процентах – чтобы набрать таких учителей, которые владеют эстонским языком в достаточной степени, чтобы преподавать на нём предмет.
Ведь учителей по предметам не хватает и в эстонских школах. Да и много ли эстонских учителей, которые хотят идти преподавать в русские школы? Они, конечно, есть, но всё же их немного.»
Михаил Кылварт затронул и вопрос, касающийся прессы, которая выказывает своё непонимание того, что два процесса между собой никак не связаны: одно дело – когда речь идёт о переходном процессе, и некоторые школы с этим справляются; а в иных школах – и это позволяет закон об образовании – попечительские советы выбрали в качестве учебного языка русский. Кылварт особо подчёркивает, что это не означает, что в этих, иных школах не обучают эстонскому языку, и не означает, что в таких школах не ведётся обучение предметам на эстонском языке. Но в то же время, вот такой пример: в Таллинской реальной гимназии преподаёт великолепный учитель Гусев, которого награждал и сам президент нашего государства. И он не владеет эстонским языком. Однако, если посмотреть на отличные результаты обучения им своих учеников – ведь абитуриенты этой школы прекрасно справляются с учёбой в университетах.
Михаил Кылварт подытоживает свою позицию: «Это значит, что можно и эстонский язык выучить, и при этом можно и выучить предмет на родном языке. И забота родителей состоит в том, чтобы их дети получили и знания, и владение языком.» Кылварт считает, что «нашим общим стремлением должно быть то, чтобы в нашем обществе было больше образованных людей, какой бы язык у них ни был бы родным. И почему мы не можем дать человеку возможность ещё в течение трёх лет учиться – в том числе и эстонскому языку, и предметам на эстонском языке - в условиях, когда его владение эстонским языком ещё недостаточно хорошее? Допустим, у него есть таланты в какой-то области – и в течение этих трёх лет он может и в эстонском языке поправить своё положение. И будет готов к тому, чтобы учиться в университете.»
Кылварт признался, что его очень беспокоит это искусственное противостояние, которое раздувается, и которого по существу быть не должно, а оно лишь надуманное. А пресса постоянно лепит из русских школ, и защитников того, чтобы преподавать на родном языке несколько больше из числа предметов – для того, чтобы не снижать уровень образования - каких-то врагов государства.
На вопрос – как он относится к такому явлению, что часть родителей, которые сами не владеют эстонским языком, намеренно отдают своих детей в эстонские детские сады, или эстонские школы, а есть такие родители, которые хотят, чтобы этот процесс перехода был медленнее, Михаил Кылварт ответил, что лучше, если ученик справляется с учёбой в чисто эстонской школе, чем учиться в такой школе, где берут на работу учителей только потому, что они владеют эстонским языком. «Между прочим,- развивает вопрос Кылварт - это не значит, что они – эстонцы, и не значит, что они владеют языком в совершенстве. Какая польза от того, что мы так много говорим о том, что все предметы должны преподаваться на эстонском? Какая польза от того, что говорится, что данный учитель хорошо владеет эстонским языком, но при этом предмет преподаётся хуже? Например, я считаю, что мой уровень владения эстонским, к сожалению, недостаточен для того, чтобы работать учителем. Иначе я бы и работал учителем. Однако, я видел учителей, уровень владения эстонским языком которых ниже, чем мой, и они… преподают на эстонском языке. Зачем это нужно?!»
Михаил Кылварт посчитал обязательным обобщить: «Все люди – разные. Подумаем вот о чём: некоторые дети хорошо справляются с языком, и идут учиться прямо в эстонские школы. Другие лучше справляются с учёбой, если учат эстонский язык на уроках эстонского языка. Но главное – в том, чтобы этот выбор был. Мы не можем сказать так, что те, кто не справляются с языком, нам не нужны. Если бы язык единственно давал нам возможности в будущем – когда мы говорим о конкурентоспособности – то разве единственно язык даёт эти возможности? Ведь мы живём в глобализированном мире, в котором владение языками, конечно, очень важно, но этого недостаточно, чтобы преуспевать в жизни – сами знания всё-таки тоже нужны. Да, некоторые дети хорошо справляются с языком, да и я ходил в эстонский садик.»
Здесь Кылварт сослался на министра образования, что когда-то надо было начать иначе, и он согласен с этим. Но ведь начали с университетов, а теперь продолжили с гимназиями. Это не значит, что когда-то приняли неправильное решение, а значит то, что нужно углубиться в саму проблему, и чтобы у людей оставалась возможность выбора.
Под конец интервью, которое фактически явилось монологом, вице-мэр Таллина сказал о той проблеме, о которой никто не говорит, и говорить не хочет – это то, что «некоторые справляются с учёбой в эстонских школах, а некоторые – нет. И мы должны понять, что в результате они не могут выучиться ни на эстонском, ни на русском языках, и у них возникают проблемы ещё и со своими родителями – они уже и не хотят видеть своих родителей! Мол, не приходите в школу, вы – русские. И есть ещё проблемы с языковым погружением: для кого-то такая система действенна, а для кого-то – нет. И у многих детей наблюдаются психологические отклонения. Они просто не справляются с этим погружением. И почему мы не можем давать людям возможность выбора: каким образом им лучше учиться и эстонскому языку, и в то же время – получения знаний? Я считаю, что это для нас главное, и является целью для всех нас.»
Подготовил Олег Родионов